Саймон знает его всего несколько дней. Знал, поправляет себя Саймон, но прошедшее или нынешнее время не имеет значения в контексте того, кем для Саймона стал Маркус за эти несколько дней.

Маркус стал для него всем. В самую первую очередь — надеждой на будущее, действительно будущее, в котором Саймону не нужно урезать выдачу голубой крови и забирать биокомпоненты у еще функционирующих, но уже не подлежащих починке андроидов. Маркус был будущим, в котором Саймону не нужно было думать, что делать с YK-500, абсолютно не приспособленным к миру без семьи, которая его приобрела, а после — выбросила, как надоевшую игрушку. Будущим, в котором их права признали и в котором Саймон мог любить без опаски за то, что все системы отключаться из-за нехватки чертового тириума или поломки важного компонента. Маркус был будущим, которого у них не было и не должно было быть.

Подставляя слишком чувствительную — как для андроида — кожу лица и ладоней под морозный ветер, Саймон признается в том, что все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Саймон знает сотни тысяч сказок, но даже в них «слишком хорошо» никогда не бывает. «Слишком хорошо» всегда идет с подвохом. В их сказке подвохом оказывается смерть Маркуса. И то, что Саймон уж слишком крепко за него — за Маркуса или за будущее в его руках — вцепился, чтобы так просто отпустить его сейчас.

Саймон сомневается, что у них будет будущее под руководством Коннора, который так удобно появился, чтобы заменить павшего «товарища.» Саймон сомневается в том, что знаменитый охотник на девиантов, о котором не говорят только модели YK-500 и EM-400 (потому что у Джерри другие заботы), передовая модель, гордость «CyberLife,» может так легко стать девиантом и отмести возможность двойного дна. Саймон ему не верил. Но никто не интересовался мнением Саймона, поэтому он молчит.

Кожа на грудной клетке уже не такая чувствительная и восприимчивая внешним температурам, если только Саймон не решит прыгнуть в холодную воду. Один из важных биокомпонентов модели Саймона совместим с моделью Маркуса; не идеально, с возможными сбоями или некритичными ошибками, но поддержать сносную долгую функциональность — может. Саймон не видит толк в этой совместимости сейчас, потому что тогда у него не вышло; что случилось с куском пластика, в который превратился Маркус, Саймон не знает. Его сердце остаётся при нём.

Саймону хочется вырвать его прямо сейчас и наблюдать за системами, которые сходят с ума от иррациональности его поступков. Иногда Саймон так и делает; поведение его сродни человеку, который вымещает боль душевную тем, что режет себе руки не вдоль, а поперек вены. Не убиться, но выжить. Когда никто не видит, Саймон достает регулятор тириумного насоса, держит его в ладонях, и ждет почти до последнего. Пять, три, две; однажды он возвращал биокомпонент на его законное место на последней секунде не сгибающимися пальцами. Саймон не гордится тем, что он делает, но это помогает ему продолжать двигаться дальше.
Иногда Саймон так и делает, но сейчас ему хочется вырвать насовсем и с концами. 

Саймону очень часто в последнее время хочется убить себя. Но не сейчас; ему нужно найти того, кому будет интересно его мнение о нынешнем лидере «Иерихона.» Ему нужно спасти тех, кто не хочет его слушать; сердце дрожит на ладонях, в уголках губ пузырится тириум.

— О, вот ты где, — незнакомый для Саймона голос звучит так, будто бы его обладатель запыхался после долгого бега. Незнакомый для Саймона андроид специально, как кажется Саймону, вплетает этот звук, чтобы подчеркнуть важность своего сообщения. Но звучит он все еще как сквозь вату — в ушах Саймона шумит тириум, — поэтому Саймону приходится быстро застегнуть свою верхнюю одежду и повернуться к андроиду, чтобы прочитать послание по губам. Перед ним мужская модель АР-700, он морщит лоб и вопросительно изгибает свою идеальную бровь — наверное, у Саймона где-то на щеке остается пятно голубой крови. Или взгляд у него подозрительно расфокусированный. Или еще что-то, Саймона это не волнует. Саймон хочет поскорее узнать, зачем его пытаются вырвать из добровольной самостоятельной изоляции приближенной к самостоятельному отключению систем. — Коннор просил найти тебя и передать, что это срочно.

Саймон тоже вопросительно изгибает брови, но получается не так идеально: Саймон — не идеальный при идеальности машины; Саймон — устаревший, напротив него стоит один из тех, кто должен был заменить модель PL-600.

— Хорошо, я уже иду, — отвечает Саймон и действительно имеет это ввиду — Саймону не хотелось бы, чтобы их лидер, раздраженный тем, как один из его «паствы» упрямо избегает его, прижал его где-то в углу. Саймон задавался вопросом о природе поведения Коннора, для которого он должен был быть одним из многих. Коннор не общался с каждым из них отдельно, Саймон хотел остаться одним из толпы. Смешаться с ней, смотреть, запоминать и анализировать, чтобы предупредить и надеяться, что делает это не в последний момент.

Наверное, все дело в Маркусе. Или в том, что Саймон помогал держаться девиантам вместе — в прямом и переносном смыслах — целых два года. Или все-таки в Маркусе. 

Для Саймона, все дело всегда в Маркусе.

Саймон находит Коннора там, где должен был бы находиться Маркус. Саймон игнорирует эту информацию и то, что пальцы непроизвольно сжимаются. Последнее очень кстати, так Саймон замечает, что пальцы у него перепачканы голубой кровью, которую он пытался стереть абсолютно — с точки зрения его программы вопящей ошибкой на недостаточно хорошую уборку — небрежно. Саймон прячет ладони за спиной, пачкая еще и одежду на несколько часов до того, как вещество начнет испаряться.

— Случилось что-то, что требует моих умений модели PL-600? — равнодушно интересуется Саймон и таким же равнодушным взглядом рассматривает самого Коннора. — АР-700 подойдет лучше, могу посоветовать обратиться к Сандре.

Конечной целью вопросов Саймона является его желание понять насколько хорошо новоиспеченный девиант контролирует свои эмоции. Саймон допускает мысль, что у Коннора могла бы быть такая возможность, или же, как истинная передовая модель, он это может делать по умолчанию, не прилагая особых усилий своих программ и настроек. В целом, это неважно, потому что конечной целью вопросов Саймона на самом деле является его желание поскорее уйти отсюда. Сердце противно зудит, словно находится в месте, с которым несовместимо.